«НЕВЕДОМЫЙ СЫН УДИВИТЕЛЬНЫХ ВОЛЬНЫХ ПЛЕМЁН»
«Волею деканата заочного обучения Литературного института имени А.М. Горького полтора года совпадали сессии нашего курса и того, на котором учился Николай Рубцов. Я познакомился с ним весной 1968 года», - так начинались заметки «Тревожный житель земли» поэта из Оренбурга Валерия Кузнецова в книге «Воспоминания о Рубцове» (1983) – одной из первых, а может, и первой в громадном ряду литературы о великом русском поэте.
Можно сказать, что общественное восхождение поэтической звезды Николая Рубцова совпало с выходом его первой московской книги «Звезда полей» (1967). Именно здесь появилось его большое программное стихотворение «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны, неведомый сын удивительных вольных племён», где так или иначе заявлены главные темы его лирики.
При жизни у него вышли четыре книжечки общим тиражом немногим более 40 тысяч. К 1990 году появилось около двадцати изданий его поэзии более чем 5-миллионным тиражом. После 91-го поэтические тиражи уменьшились на порядок, но книги Рубцова выходят почти ежегодно и на магазинных полках не залёживаются.
К его 50-летию в районном центре Тотьме, где поэт учился в лесотехническом техникуме, ему поставлен памятник работы скульптора Вячеслава Клыкова.
Ни у кого в России не было такой стремительной посмертной славы – например, бюст Есенину на его родине появился лишь через полвека после его гибели. В 1998 году памятник Николаю Рубцову поставлен в Вологде, где он жил в зрелые годы и где погиб.
Великий композитор Георгий Васильевич Свиридов назвал творчество Рубцова «памятником целой эпохи». Поэт Глеб Горбовский уверен: «… Стихи Рубцова лишь для тех, кто, живя, страдал неподдельно, для сердец серьёзных, зрячих к своей и чужой боли».
Может быть, ни у кого из русских поэтов не было такого трагического начала жизни. Николай Рубцов родился в архангельском селе Емецке 3 января 1936 года. Война застала семью Рубцовых, где к тому времени оставалось пятеро детей, в Вологде. Исследователь жизни и творчества поэта, создатель его музея в Вологде, открытого к 70-летию со дня его рождения, Вячеслав Белков писал: «Видимо, в мае-июне 1942 года ушёл на фронт отец Михаил Андриянович. А вскоре 29 июня умирает мама, Александра Михайловна, главная опора и надежда для своих детей. Диагноз – хроническая болезнь сердца». Тот же автор привёл записанный в конце восьмидесятых рассказ сестры Галины Михайловны (в 1942-м ей было тринадцать лет.- В.К.) – сцены из российского Апокалипсиса: «…Ребят наших отправили в детский дом – Колю, Борю, Алика. Надя, маленькая, семь месяцев, умерла у меня на руках на второй день после мамы. Она всю ночь плакала и под утро. У неё, такой малютки, был разрыв сердца…». С такими не детскими впечатлениями бытия будущий поэт попал в один, дошкольный, потом в другой детский дом - села Никольского (Никола в его стихах) на берегу северной реки Толшмы в Тотемском районе Вологодчины.
Нет ничего случайного в жизни истинного поэта: дошедшее до нас из глубины времён слово тотем – это язычески обожествленное животное или растение, охраняющее род.
В чувстве родины для Николая Рубцова соединились все заповедные начала жизни. Вот откуда у него этот страстный призыв-признание:
Россия, Русь –
Куда я ни взгляну!
За все твои страдания и битвы
Люблю твою, Россия, старину,
Твои леса, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шёпот ив у омутной воды,
Люблю навек, до вечного покоя…
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Последняя строка как завещание родине выбита на увенчанном крестом мраморном надгробии вологодского Пошехонского кладбища, где поэт нашел вечный покой. Тот же призыв-оберег – на мраморной доске, установленной в Петербурге на здании заводоуправления Кировского завода, где работал поэт.
Преодолённый трагизм жизни отразится позже и в его щемящих душу стихах для детей: «Ласточка», «Про зайца», «Медведь», «Воробей»:
Чуть живой. Не чирикает даже.
Замерзает совсем воробей.
Как заметит повозку с поклажей,
Из-под крыши бросается к ней!
И дрожит он над зёрнышком бедным,
И летит к чердаку своему.
А гляди, не становится вредным
Оттого, что так трудно ему…
«Каждый великий поэт, - заметил Михаил Пришвин, - вершиной своего творчества соприкасается с душевным миром детей». В творческом наследии Николая Рубцова стихи для детей занимают особое место. Некоторые из них – это современные сказочные миниатюры, где звери и птицы поступают, как люди, и каждый их поступок оценивается в свете народной мудрости. При всей простоте языка и сюжета, доступной ребёнку, такие стихи уходят далеко за пределы детского восприятия, чтобы стать стихами-притчами и для взрослых. В 2006 году в издательстве «Оренбургская книга» вышли 5-тысячным тиражом «Стихи для детей» Николая Рубцова, иллюстрированные оренбургским графиком Владимиром Бобровым, и очень недолго пробыли на складских полках.
Перед призывом на Северный флот, «темы скитаний, жизни и смерти», названные в одной из его автобиографий, обострённо проявились в стихотворении восемнадцатилетнего Рубцова «Да, умру я…» (1954). Эта дата стоит под стихами, написанными в Ташкенте. Было ли это повторением путешествия любимого Рубцовым Есенина в Ташкент в 1921 году, выходил или не выходил Рубцов, как и Есенин, на оренбургском вокзале, но без этой поездки вряд ли возник бы оренбургский исторический колорит в пронзительном по чувству стихотворении «Посвящение другу» (1969), обращённом, по одним свидетельствам, к журналисту Всесоюзного радио Энгельсу Федосееву, по другим, к вологодскому писателю А.Романову:
Замерзают мои георгины,
И последние ночи близки,
И на комья желтеющей глины
За ограду летят лепестки…
Нет! Меня не порадуют – что ты! –
Одинокая странствий звезда.
Пролетели мои самолёты,
Просвистели мои поезда,
Прогудели мои пароходы,
Проскрипели телеги мои…
Я пришёл к тебе в дни непогоды,
Так изволь, хоть водой напои!
Не порвать мне житейские цепи,
Не умчаться, глазами горя,
В пугачёвские вольные степи,
Где гуляла душа бунтаря.
Не порвать мне мучительной связи
С долгой осенью нашей земли,
С деревцом у сырой коновязи,
С журавлями в холодной дали…
Но люблю тебя в дни непогоды
И желаю тебе навсегда,
Чтоб гудели твои пароходы,
Чтоб свистели твои поезда!
В ночь на 19 января 1971 года – на Крещение Господне в Вологде Николай Рубцов был убит «женщиной, которую собирался назвать женой».
После подготовленной им и уже посмертно вышедшей книги «Зелёные цветы» появились десятки других изданий (наиболее значительны «Видения на холме» (1990), «Россия, Русь! Храни себя, храни!» (1991), «Русский огонёк» (1994), трехтомник издательства Терра (2000), исследования жизни и творчества поэта (особого внимания заслуживают работы В.В. Кожинова и В.Н. Баракова), публикуются неизвестные стихи и письма поэта, его лирика включена в школьные и вузовские программы, написаны песни на его слова, начиная с общеизвестной «Я буду долго гнать велосипед».
В Москве, Петербурге, Вологде, Дзержинске и других городах открыты музеи Николая Рубцова, библиотеки его имени, Рубцовские центры, в архангельском Емецке - памятник поэту (скульптор Николай Овчинников), его именем названы средняя школа и краеведческий музей; учреждена Всероссийская литературная премия «Звезда полей», имя Николая Рубцова носит одна из новооткрытых планет, его стихи переведены на многие иностранные языки.
В Вологде на доме № 3 по ул. Александра Яшина, где погиб поэт, открыта мемориальная доска, там же на Советском проспекте открыт памятник Рубцову череповецкого скульптора А.М. Шебунина, именем поэта названы сквер и улица. Третий памятник Рубцову на Вологодчине – бюст поэту – открыт в Череповце. Издан «Словарь художественного языка Рубцова», подготовленный череповецким филологом, профессором М.И. Сидоренко. Фильм «Поэт Николай Рубцов» в 2007 году получил Гран-при ХVI Международного кинофестиваля «Золотой витязь» в номинации «Документальные фильмы». Вышел на экраны четырёхсерийный фильм о жизни и творчестве Николая Рубцова «Душа хранит» - воспоминания более 100 друзей, сокурсников поэта, размышления писателей о его творчестве.
Слава поэта, уже неподсудная времени, развивается в народе по своим сакральным законам… Будем благодарны, и «за всю любовь расплатимся любовью» к поэту, - он оставил нам в своей таинственной «Горнице» метафору горнего, мифологического света, которым освещено – и освящено – всё его творчество:
В горнице моей светло,
Это от ночной звезды.
Матушка возьмёт ведро,
Молча принесёт воды…
Красные цветы мои
В садике завяли все,
Лодка на речной мели
Скоро догниёт совсем.
Дремлет на стене моей
Ивы кружевная тень,
Скоро у меня под ней
Будет хлопотливый день!
Буду поливать цветы,
Думать о своей судьбе,
Буду до ночной звезды
Лодку мастерить себе…